Фёдор Достоевский. Лайфстайл

Буквально не дают писать, и надо скорее бежать из Петербурга. Виноваты же в том опять-таки «Карамазовы». По поводу них ко мне ежедневно приходит столько людей, столько людей ищут моего знакомства, зовут меня к себе – что я решительно здесь потерялся и теперь бегу из Петербурга!\n1880 год, 29 апреля \n58 лет

Мне случалось получать анонимные ругательные письма.\n1871 год, 21 апреля \n49 лет

Будь вперед с начальством терпеливее, скромнее и сносливее. Иначе невозможно, клянусь тебе, на службе. Вежливость и рассудок никогда и нигде не считались низостью, или угодливостью, или лестью.\n1868 год, 9 июня \n46 лет

Тупею и дурею.\n1868 год, 22 июня \n46 лет

Я всего более люблю искренность.\n1876 год, 23 июля\n54 года

Женщина любящая, о, женщина любящая – даже пороки, даже злодейства любимого существа обоготворит. Он сам не подыщет своим злодействам таких оправданий, какие она ему найдет.\nКроткая

О, берегитесь медицинских знаменитостей: все они с ума сошли от самомнения и от заносчивости, уморят. Выбирайте всегда среднего.\n1879 год, 11 июля \n57 лет

Жду покоя, когда-то будет.\n1875 год, 23 июня \n53 года

Каждый день жалею, что теперь я не в Москве.\n1868 год, 24 февраля \n46 лет

Теперь у нас светлый праздник: Христос воскресе! И да воскреснет к жизни труждающееся и обремененное великое Славянское племя.\n1878 год, 16 апреля \n56 лет

На днях воротился из Парижа поэт Тургенев и с первого раза привязался ко мне такою привязанностью, такою дружбой, что Белинский объясняет ее тем, что Тургенев влюбился в меня. Но, брат, что это за человек? Я тоже едва ль не влюбился в него. Поэт, талант, аристократ, красавец, богач, умен, образован, 25 лет, – я не знаю, в чем природа отказала ему? \n1845 год, 16 ноября \n24 года

Вообще в моей жизни безалаберщина.\n1855 год, 15 апреля \n33 года

Я убежден, что самая страшная беда сразила бы Россию, если б мы победили, например, в Крымскую кампанию и вообще одержали бы тогда верх над союзниками! Увидав, что мы так сильны, все в Европе восстали бы на нас тогда тотчас же, с фанатическою ненавистью. Они подписали бы, конечно, невыгодный для себя мир, если б были побеждены, но никогда никакой мир не мог бы состояться на самом деле. Они тотчас же бы стали готовиться к новой войне, имеющей целью уже истребление России, и, главное, за них стал бы весь свет.\n1876 год, апрель \n54 года

Хвалить себя в своем журнале нельзя.\n1861 год, 12 июля \n39 лет

Денег у меня меньше, чем я ожидал.\n1875 год, 6 июля \n53 года

Надо мне перебраться из Флоренции. Здесь начинает становиться жарко.\n1869 год, 18 апреля \n47 лет

Вдохновения нет в такой тоске.\n1875 год, 10 июня \n53 года

Поверь, что везде нужен труд, и огромный. Поверь, что легкое, изящное стихотворение Пушкина, в несколько строчек, потому и кажется написанным сразу, что оно слишком долго клеилось и перемарывалось у Пушкина. Это факты. Гоголь восемь лет писал «Мертвые души». Всё, что написано сразу – всё было незрелое. У Шекспира, говорят, не было помарок в рукописях. Оттого-то у него так много чудовищностей и безвкусия, а работал бы – так было бы лучше. … Я, например, сцену тотчас же и записываю, так как она мне явилась впервые, и рад ей; но потом целые месяцы, год обрабатываю ее, вдохновляюсь ею по нескольку раз, а не один (потому что люблю эту сцену) и несколько раз прибавлю к ней или убавлю что-нибудь, как уже и было у меня, и поверь, что выходило гораздо лучше.\n1858 год, 31 мая \n36 лет

Соня моя умерла, три дня тому назад похоронили. Я за два часа до смерти не знал, что она умрет. Доктор за три часа до смерти сказал, что ей лучше и что будет жить. Болела она всего неделю; умерла воспалением в легких. Ох, пусть, пусть смешна была моя любовь к моему первому дитяти... Это маленькое, трехмесячное создание, такое бедное, такое крошечное – для меня было уже лицо и характер. Она начинала меня знать, любить и улыбалась, когда я подходил. Когда я своим смешным голосом пел ей песни, она любила их слушать. Она не плакала и не морщилась, когда я ее целовал; она останавливалась плакать, когда я подходил. И вот теперь мне говорят в утешение, что у меня еще будут дети. А Соня где? Где эта маленькая личность, за которую я, смело говорю, крестную муку приму, только чтоб она была жива?\n1868 год, 18 мая \n46 лет

Что-то будет!\n1856 год, 23 мая \n34 года

Пока деньги не в кармане – радоваться нечему.\n1878 год, 29 июня \n56 лет

Я утверждаю и повторяю, что всякий европейский поэт, мыслитель, филантроп, кроме земли своей, из всего мира, наиболее и наироднее бывает понят и принят всегда в России. Шекспир, Байрон, Вальтер Скотт, Диккенс – роднее и понятнее русским, чем, например, немцам, хотя, конечно, у нас и десятой доли не расходится экземпляров этих писателей в переводах, чем в многокнижной Германии.\n1876 год, июнь \n54 года

Я, слава богу, здоров и хотя тоскую, но далек от уныния.\n1849 год, 20 июня \n27 лет

Я по-прежнему один. Знакомых никого.\n1875 год, 18 июня \n53 года

В Петербурге так толкаются, столько пьяных.\n1872 год, 27 мая \n50 лет

Не гожусь я в разряд солидно живущих людей. Простите, похвастался!\n1866 год, 17 июня \n44 года

Не знакомы ли Вы с Львом Толстым лично? Если знакомы, напишите, пожалуйста, мне, какой это человек? Мне ужасно интересно узнать что-нибудь о нем. Я о нем очень мало слышал как о частном человеке. \n1870 год, 28 мая \n48 лет

Из письма жене:\nЦелую тебя всю до последнего атома, а сам здесь целую тебя поминутно всю, всю решительно. Я до мучения тебя люблю, Аня, не смейся надо мной. Мне сладостно даже признаваться тебе в любви.\n1876 год, 13 июля \n54 года

Коммунизм! нелепость! Ну можно ли, чтоб человек согласился ужиться в обществе, в котором у него отнята была бы не только вся личность, но даже и возможность инициативы доброго дела. Вместе с тем снято было бы и преследовалось насмешкой даже малейшее ощущение в сердце вашем чувства благодарности, без которого не может и не должен жить человек.\nЗаписная тетрадь (1876–1877)

Кто требует от другого всего, а сам избавляет себя от всех обязанностей, тот никогда не найдет счастья. \n1865 год, 19 апреля \n43 года

Не одним только ртом питается тело.\n1875 год, 1 июня \n53 года

Наше бедное лето так коротко; не заметишь, как зажелтеют листья, отцветут последние редкие цветы, пойдет сырость, туман, настанет опять нездоровая осень, затолчется по-прежнему жизнь... Неприятная перспектива – по крайней мере теперь.\n1847 год, 15 июня \n25 лет

Ночь я не выспался и теперь едва хожу. \n1873 год, 20 мая \n51 год

Боюсь визитов.\n1879 год, 19 июня \n57 лет

Вот уже трое суток хожу как пришибленный. Ночью сплю часа по 4 не больше, и всё вижу кошмары.\n1877 год, 15 июля \n55 лет

После кофе утром я что-нибудь делаю; до сих пор читал только Пушкина и упивался восторгом, каждый день нахожу что-нибудь новое.\n1874 год, 16 июня \n52 года

Правды, правды!\nЗаписная книжка (1860–1862)

Скоро у нас будет экзамен, и теперь мы к оному готовимся.\n1835 год, 16 мая\n13 лет

Деятельность у нас в литературе закипает огромная. Есть надежды большие.\n1846 год, 26 апреля \n24 года

Хорошие люди должны единиться и подавать друг другу руки.\n1880 год, 14 июня \n58 лет

Ради бога, развлекайся, гуляй, ходи в театр. Не подражай мне в скучании! \n1875 год, 7 июня \n53 года

Из письма жене: \nЯ вчера получил твое письмецо от субботы. Письмо это доставило мне много радости, я прочел в нем, как ты меня любишь, тем более, что вот уже несколько дней, и день и ночь, все мечтаю о том, как сам тебя люблю. Бог даст, скоро свидимся и тогда наговоримся, а я в тебя влюблен более, чем накануне свадьбы.\n1875 год, 27 июня \n53 года

Писать хорошо, когда пишется, а у меня всё идет туго. Да и охоты нет совсем.\n1872 год, 3 июня \n50 лет

Болезнь, обуявшая цивилизованных русских, была гораздо сильнее, чем мы сами воображали, и что Белинскими, Краевскими и проч. дело не кончилось. Но тут произошло то, о чем свидетельствует евангелист Лука: бесы сидели в человеке, и имя им было легион, и просили Его: повели нам войти в свиней, и Он позволил им. Бесы вошли в стадо свиней, и бросилось всё стадо с крутизны в море и всё потонуло. Когда же окрестные жители сбежались смотреть совершившееся, то увидели бывшего бесноватого – уже одетого и смыслящего и сидящего у ног Иисусовых, и видевшие рассказали им, как исцелился бесновавшийся. Точь-в-точь случилось так и у нас. Бесы вышли из русского человека и вошли в стадо свиней, то есть в Нечаевых, в Серно-Соловьевичей и проч. Те потонули или потонут наверно, а исцелившийся человек, из которого вышли бесы, сидит у ног Иисусовых. Так и должно было быть. Россия выблевала вон эту пакость, которою ее окормили, и, уж конечно, в этих выблеванных мерзавцах не осталось ничего русского. И заметьте себе, дорогой друг: кто теряет свой народ и народность, тот теряет и веру отеческую и бога. Ну, если хотите знать, – вот эта-то и есть тема моего романа. Он называется «Бесы», и это описание того, как эти бесы вошли в стадо свиней.\n1870 год, 9 октября \n48 лет

Мне уже по слабонервной натуре моей трудно выдерживать и отвечать на двусмысленные вопросы, мне задаваемые, не беситься именно за то, что эти вопросы двусмысленные, беситься всего более на себя за то, что сам не умел так сделать, чтоб эти вопросы были прямые и не такие нетерпеливые.\n1848 год, 14 мая \n26 лет

Завтра просыпаюсь в 8 часов, чтоб успеть всё сделать, а теперь устал.\n1874 год, 6 июня \n52 года

Вот бы только бы жить.\n1872 год, 30 мая \n50 лет

Молодежь ищет правды со смелостью русского сердца и ума, и лишь руководителей потеряли.\n1878 год, 14 июля \n56 лет

С завтрашнего дня крепко принимаюсь работать. \n1866 год, 25 июня \n44 года

Я лечу, лечу обратно,\nЯ хочу упасть назад,\nТак на свете всё превратно:\nНынче шах, а завтра мат.\n1864 год \n42 года